За облаками — солнце [1982] - Наталья Федоровна Кравцова

Не отвечая, Вера сердито махнула рукой — уходи! Лицо ее было бледно, измучено.

— Может, водички?

Отвернувшись, Вера быстро наклонилась — ее рвало. Оля побежала искать воду, а в это время к самолету и планерам уже подходили встречающие.

Когда Оля возвратилась с флягой, Вера как ни в чем не бывало разговаривала с высоким мужчиной в черной кожанке, который официально встречал «поезд», и только по лицу ее бледно-землистого цвета можно было догадаться, что она все еще плохо себя чувствует.

В Орле пообедали и быстро собрались лететь дальше. Дождевая туча придвинулась вплотную к аэродрому, но метеослужба давала хороший прогноз погоды по маршруту до самой Полтавы, и этим нужно было воспользоваться.

Все же Оля, зная о состоянии Веры, предложила:

— А может быть, подождем? Тебе отдохнуть бы, Вера…

— Нет, пока погода есть — летим! — отрезала Вера и бросила ледяной взгляд на Олю.

Однако чувствуя, что следует как-то объяснить свое недомогание, сказала, стараясь непринужденно улыбнуться:

— Вчера я отравилась немного… Колбасой, наверное. Сейчас уже лучше.

Никто из девушек, кроме Оли, не знал, что у Веры четыре месяца беременности и дело совсем не в колбасе. Оля заметила, что Вера избегает смотреть кому-нибудь в глаза — видно, боится расспросов и опасается, как бы не стало еще хуже. Теперь стало совершенно ясно — полетела Вера только ради остальных…

До Полтавы летели в ясном безоблачном небе. Была сухая безветренная погода, внизу проплывали зеленые, чуть желтеющие рощи, сады, извилистые речки, прямые, с плавными изгибами дороги. К концу полета стали сгущаться сумерки, и садиться на аэродроме пришлось в наступившей темноте.

Полтава… Оля думала о том, что где-то здесь, на аэродроме, работает Степа. Знает ли он что-нибудь о перелете планеров? Вряд ли… Но, может быть, придется с ним встретиться? Случайно… Почему-то было страшно. Когда девушек повели в столовую ужинать, Оля не удержалась и спросила о нем у одного из полтавских инструкторов.

— Вересов? Он улетел на несколько дней в Киев. Вот только вчера улетел. Передать ему что-нибудь?

— Нет-нет, ничего, — поспешила ответить Оля.

На следующий день вылетели поздно: несколько часов пришлось ждать, когда где-то по маршруту пройдет гроза и прекратится проливной дождь, да и после этого разрешение на вылет дали не сразу, хотя над Полтавой все время светило солнце.

Вера, сохраняя обычную свою невозмутимость, спокойно ждала, хотя и понимала, что любая задержка могла расстроить намеченные планы — все было рассчитано так, что «поезд» прибывал в Коктебель во второй половине дня.

— Так мы дождемся, что прилетим в Крым ночью! — возмущалась Люся Чистякова.

— Ничего, сядем. Только бы вылет разрешили, — успокаивала ее Вера.

Наконец, несмотря на плохой прогноз погоды, разрешение было дано. Вера уселась в своем Р-5 и, быстро проверив готовность планеров, дала газ. Сразу же от воздушной струи, отбрасываемой винтом самолета, поднялось облако пыли — мелкая пыль с пересохшего грунта устойчиво держалась в воздухе, почти не оседала, и три планера, окутанные пылью, устремились вперед вслед за самолетом. Планеристки взлетали вслепую, не видя ни самолета впереди, ни друг друга, и вследствие этого не имели возможности корректировать направление при взлете. В результате в этом плотном тумане два крайних планера поменялись местами, буксировочные тросы перепутались, и все три планера теперь оказались летящими за самолетом на одном укороченном тросе…

Увидев это, Вера Стручко решила дать команду на отцепку, так как планеры, лишенные возможности маневрировать, могли теперь легко столкнуться. Положение спасла Люся Чистякова, самая опытная планеристка: она принялась распутывать тросы, указывая место, куда каждая из планеристок должна была переместить свой планер. Совершив несколько таких перемещений в воздухе, все, наконец, вернулись на свои прежние места.

Вскоре впереди показались темные тучи, не предвещавшие ничего хорошего. Прогноз оправдался: надвигалась гроза. В районе Геническа, который был последним по маршруту поворотным пунктом, планеры вошли в зону дождя. Началась сильная болтанка. Мокрые от дождя, непрерывно работая рулями, девушки старались удержать планеры, которые метало из стороны в сторону, неожиданно резко бросало куда-то вниз или вверх, так что невозможно было с ними справиться. Воздушный вихрь то швырял легкий планер прямо на самолет, то замедлял его скорость так, что трос готов был лопнуть…

Беспрестанно оглядываясь, Вера старалась держать планеры в поле зрения, опасаясь случайного столкновения или повреждения хвоста самолета. Убедившись, что болтанка не ослабевает, она приняла решение по возможности обойти грозу, поднявшись выше.

И вот Р-5 натужно лезет вверх, таща за собой три непослушных планера. Мотор работает на пределе, высота растет медленно… Наконец, перестало болтать — две тысячи метров. Ветер устойчивый.

А впереди уже видны Крымские горы. Где-то левее — в долине поселок Коктебель и гора Узун-Сырт, а на ней — небольшая площадка, куда должен приземлиться «поезд».

Быстро, чересчур быстро наступает темнота. Вера часто проверяет горючее — хватит ли? Слишком много израсходовано — набор высоты, обход грозы…

Поезд снижается. Справа — темные горы. Они растут прямо на глазах — все выше, выше… А вот и площадка среди гор, где из огней выложен посадочный знак.

Планеры один за другим приземляются, садится самолет. Девушек поздравляют с мировым рекордом планеристы — участники слета.

Одиннадцатый слет проходил успешно. Здесь Оля увидела множество планеров — их было больше сотни. Самых разных конструкций, размеров: планеры с длинным узким крылом, бесхвостки, стрелоподобные, треугольные… Белые, желтые, красные. У знаменитой планеристки Маргариты Раценской — черный, да и сама голубоглазая Маргарита, одетая во все черное, была эффектна. Прошло несколько дней, и планеристка установила мировой рекорд продолжительности парения — на своем Ш-5-бис она продержалась в воздухе 15 часов 39 минут. Другая известная планеристка Зеленкова с пассажиром на борту парила в течение 12 часов 9 минут. Третьим женским мировым рекордом явился перелет из Ленинграда в Крым — планерный поезд пролетел 1950 километров, это был рекорд дальности.

Пробыв в Коктебеле до конца слета, Оля и ее подруги на планерах вернулись в Ленинград.

Снова началась будничная инструкторская работа — полеты, полеты, иногда — прыжки с парашютом. Приказом по аэроклубу Олю за отличную подготовку учлетов назначили командиром звена самолетов. Теперь она несла ответственность не только за учлетов своей группы, но и за парней, которые учились у двух других инструкторов ее звена.

Время, заполненное работой, текло быстро. В конце лета, в августе, у Оли родилась дочь, которую назвали Галей. Девочка, смуглая и темноглазая, была похожа на отца. Теперь Федя, гордый и счастливый, был озабочен тем, чтобы обеспечить семью жильем — в общежитии, где